Прощальный поцелуй Роксоланы. «Не надо рая!» - Страница 17

Но мысли Каролины были заняты не переживаниями Роксоланы, а информацией, которую получила от султанши.

Роксолана немного посидела, словно приходя в себя, потом усмехнулась:

– Я достаточно откровенна с вами? Хочу добавить еще одно. Чтобы не пропасть в гареме Селима, нужно одолеть Нурбану, а ее я сама выбрала и воспитала. Чтобы не пропасть в гареме Баязида, нужно поразить душу самого шехзаде, для своего гарема он даже девушек выбирает сам, и не думаю, что кто-то из них может влиять на принятие принцем решений. Даже я не всегда могу. Выбирайте, только не ошибитесь.

Роксолана поднялась, пришлось встать и Каролине.

Султанша усмехнулась, заметив эту поспешность: хоть чему-то научилась. Сделала знак, чтобы девушка осталась.

– Посидите, здесь хорошо думается.

Уже на пороге кешка вдруг на мгновение остановилась, проговорила, не глядя на красавицу:

– И не скрывайте свое знание турецкого языка…

Каролина ахнула:

– Султанша…

Но всесильная Хуррем уже шла по дорожке сада, прямая и величественная, несмотря на небольшой рост и хрупкую фигурку. Бывают люди, которые выше всех остальных, даже если в действительности маленького роста. Такими их делают характер и воля. Роксолана была выше, жизнь научила.

Эта странная зеленоглазая женщина права во всем. Как ей удалось стать султаншей, отодвинув остальных красавиц? Причем не просто султаншей, а кадиной эфенди, единственной законной женой и фактически соправительницей мужа.

Мелькнула мысль, что зря отказалась заниматься той же философией: султанша знает, о чем говорит.

Легкий ветерок с Босфора колыхал занавески кешка, было прохладно и приятно, уходить совсем не хотелось. Здесь хорошо и плохо одновременно, легко и безумно трудно, понятно и сложно, спокойно и смертельно опасно. Обманчивая тишина, обманчивая немота, обманчивое спокойствие… здесь все обманчиво, все мираж, ни на что нельзя положиться.

А на слова султанши можно? Почему-то Каролина почувствовала, что можно, что эта удивительная женщина вовсе не играла с ней, как кошка с пойманной мышью, зачем ей играть? Ну, попадет Каролина в гарем одного из сыновей, что это изменит для самой султанши? На ее век влияния на сыновей хватит.

Каролина осознавала, что без помощи султанши у нее не только ничего не получится, но не удастся сделать и шагу.

Интересно, чем привлекла султаншу Нурбану? Если понять, чем могла привлечь мать наследников венецианка, поймешь и то, как заставить ее помочь себе. А может, просто вернуться, признавшись Папе, что ничего не удалось? Каролина покрутила перед глазами рукой, разглядывая богатый браслет с гранатами, подаренный также султаншей, вздохнула. Никуда она не уедет, потому что в Риме в лучшем случае будут монастырь и бесконечные посты, а не дворцовая роскошь и изумруды в золоте.

Нет, нужно искать свое место здесь, только нельзя ошибиться, султанша права. Поможет ей эта необычная женщина…

– Дильяр, что ты там говорила об учителе философии и персидской поэзии? И еще расскажи-ка мне о Нурбану, наложнице принца Селима.

– Я не знаю Нурбану, только слышала, что она очень красива, умна и держит гарем шехзаде Селима в руках крепче, чем госпожа – наш.

– Ладно, посмотрим, что это за Нурбану…

Нурбану Каролина увидела впервые в хаммаме, поскольку наложница Селима, приехав, сразу же отправилась именно туда.

Бывшая венецианка и будущая султанша, как она надеялась, была красива, как только может быть красива женщина в расцвете сил. Рослая, не потерявшая стройности при рождении детей, с прекрасными густыми волосами, большеглазая и большеротая, она знала о своей красоте и была в себе уверена.

Когда Каролина пришла в хаммам в сопровождении неизменной Дильяр, на волосы Нурбану уже наносили какое-то средство, ее руками занималась другая служанка, втирая какую-то пасту, а ногами – третья. Пахло миндалем и лимоном.

Нурбану не обратила на Каролину ни малейшего внимания, ее интересовала только собственная персона. Навернув на смазанные волосы госпожи большой тюрбан из ткани, служанки помогли ей улечься удобней и занялись телом.

Каролина решила тоже не обращать внимания на эту задаваку и направилась прямиком к султанше, сидевшей на своем диване в окружении заискивающих красавиц, обернутых тканями. Роксолана жестом подозвала к себе Каролину, показала, чтобы присаживалась рядом, и также жестом отпустила от себя остальных. Возражений не последовало.

– Вам нравится Нурбану?

– Хороша, – согласилась Каролина.

– И умна к тому же, причем хитрым, женским умом.

Сама не зная почему, Каролина вдруг поинтересовалась:

– Она занималась философией?

В ответ раздался знаменитый серебристый смех султанши.

– Ей ни к чему. Когда Нурбану отправлялась к Селиму, тот был третьим шехзаде и ему не грозило стать чем-то больше правителя санджака, да и то ненадолго. Главную задачу – родить Селиму сына – Нурбану выполнила. А философия… Не забывайте, она из рода Баффо, в доме ее матери бывали те, кто философские учения создавал. Нурбану образованна и без моих усилий. Кстати, почему вам не дали образования?

– У меня не было матери, в доме которой собирались бы философы, – неожиданно для себя парировала Каролина и тут же об этом пожалела.

– Расскажите о себе и своей матери. Как случилось, что она привлекла внимание императора Карла?

Ругая себя на чем свет стоит за неосторожность, Каролина промямлила что-то о том, что с ранних лет была отдана на воспитание в простую семью, о которой и рассказать-то нечего.

– А в Рим как попали?