Прощальный поцелуй Роксоланы. «Не надо рая!» - Страница 19

Позже и Нурбану, и сама Роксолана думали, что, отправь тогда султанша новенькую в гарем одного из шехзаде, жизнь могла бы сложиться иначе для всех. Но человеку не дано предвидеть последствия большинства своих поступков, будь это возможно, жизнь большинства людей стала бы иной.

Нурбану для себя сделала вывод, что новенькую вовсе не обязательно должны отправить в гарем к Селиму. Пусть лучше едет вон к Баязиду! У этого шехзаде женщины и дети разбросаны по всей империи, ему еще одна красотка не помешает.

Роксолана заметила размышления невестки и добавила:

– Я предложила ей самой подумать над этим. Но все будет решено, когда приедет Повелитель. Нурбану, тебе ли бояться новой наложницы в гареме? Сколько их было у Селима? Правда, эта – дочь императора Карла.

– Кого?!

– Каролина – незаконнорожденная дочь императора Карла. Во всяком случае, она так утверждает.

– Лжет! – неожиданно даже для себя произнесла Нурбану. – Я все разузнаю. Она не может быть дочерью императора.

– Почему?

– Не знаю. Не похожа, и все тут.

– Хорошо, понаблюдай за ней, если тебе что-то кажется и если ты не хочешь ее в гарем шехзаде Селима.

– Вот уж этого ей не видать! – прошипела себе под нос Нурбану.

Каролину она встретила почти сразу, та, словно что-то почувствовав, сама направлялась к султанше. Гостья в гарем шла в сопровождении двух служанок, которые не понимали ни по-турецки, ни по-итальянски. О чем будет говорить, не знала, но надеялась, что тема найдется.

Нурбану вышла от Роксоланы разъяренной, с трудом себя сдерживая, а потому коридор мерила шагами решительно. Размышляла, как приструнить эту нахалку, дать понять, что место подле Селима занято и освобождать его никто не собирается. А тут вдруг сама Каролина навстречу, да еще и евнухов не видно…

Поравнявшись с девушкой, Нурбану вдруг схватила Каролину за плечо и, толкнув в боковой коридор, прижала к стене, зашипела в лицо по-турецки, забыв, что перед ней чужестранка:

– Держись от моего Селима подальше! Не понимаешь по-турецки? Вот выцарапаю глаза, сразу поймешь! Могу повторить по-итальянски, я еще не забыла.

И замерла, потому что Каролина зашептала в ответ по-турецки:

– Ты глупа! Мне не нужен твой Селим, и я хочу тебе помочь!

Неизвестно, от чего Нурбану обомлела больше – от того, что чужестранка свободно говорила по-турецки, или от ее слов. А Каролина, стряхнув руки наложницы со своих плеч, спокойно продолжила уже по-итальянски:

– Ты знаешь латынь? Может, лучше перейти на нее, во дворце слишком многие понимают итальянский.

– Знаю…

– Наше общение не вызовет подозрений, если только мы вдруг не начнем обниматься у всех на виду или царапать друг дружке глаза. Но разговаривать нужно не здесь, где за каждым углом по евнуху.

По знаку Каролины Нурбану проследовала за ней в сад.

– Здесь слишком жарко, посидим в кешке или вообще на лужайке, но в тени, у меня нежная кожа, которая не терпит солнца. – Каролина говорила по-итальянски. Нурбану лишь кивнула.

Они шли по дорожке сада, словно две добрые подруги.

Увидев эту картину из окна, Роксолана усмехнулась:

– Чичек, ты только посмотри. Что могло их объединить, если обеим нужен Селим, вернее, будущий трон под его задом?

Чичек с изумлением покосилась на султаншу, никогда не слышала от нее таких речей.

– Не доверяю я этой Каролине, госпожа.

В отсутствии Михримах Роксолана все чаще разговаривала с Чичек, девушка схватывала все на лету, часто додумывала раньше, чем султанша успевала произнести, иногда предлагала выход сама. А еще она очень наблюдательна, зорким глазам Чичек всегда стоило доверять, а теперь тем более.

Чичек не верила Каролине Бломберг, но ничего, кроме простого предчувствия, у нее пока не было. Если Нурбану твердила, что Каролина не похожа на принцессу, то служанка умоляла султаншу отправить эту девушку прочь, потому что от нее будут одни неприятности.

– Госпожа, я всегда чувствую тех, от кого будут неприятности.

Чичек тоже намеревалась следить за Каролиной Бломберг. Она не стала говорить Роксолане, что уже договорилась с ее переводчицей Дильяр, что та поможет в слежке и будет подробно рассказывать обо всем, что делает и как себя ведет гостья.

Если бы не Нурбану, Каролина почувствовала себя зажатой в тисках: со всех сторон за ней наблюдали, подслушивали и запоминали каждое движение.

Нурбану успокоила новую подругу:

– За всеми так. Это гарем, даже если султанша не приказывает, в гареме заведено подсматривать. Здесь и шагу не ступишь, чтобы об этом кто-то не узнал.

– Тогда и о наших с тобой встречах и разговорах тоже знают?

– Конечно, но со мной можешь не бояться. И меня можешь не бояться, если только от Селима будешь держаться подальше.

– Мне рассказывали, что шехзаде Селим… толстый…

Нурбану кивнула:

– Толстый…

– И… пьяница?

– Да, толстый пьяница. Но он наследник престола, если Повелитель вдруг упадет с лошади, или подавится вишневой косточкой, или с ним еще что-то случится, Селим станет султаном. А следующим султаном – его старший сын Мурад, а я – валиде Султан.

Вот она и выдала свою мечту. Но могла бы не выдавать, это все хорошо знали.

Каролина чуть помолчала, потом принялась рассуждать:

– Когда Селим станет султаном, главной женщиной все равно останется Хуррем, так? И только когда султаном будет твой Мурад, править гаремом будешь ты?

– Да.

– От вишневой косточки в горле султана ты ничего не выигрываешь?

Нурбану подозрительно прищурилась:

– О чем ты?

– Не об отравлениях, упаси боже! Я о том, что султанша прочно сидит на своем месте. Все в ее власти, так?